Глава 9
Инженерно-бронетанковые приключения, или комические моменты драматических ситуаций
(Юрий Мироненко)
9.65. Последние приключения с Яшиным (часть первая)
Чтобы закрыть кавказскую тему, считаю необходимым чуть подробнее рассказать о Викторе Ивановиче Яшине (см. 9.24, 9.63 и 9.64.).
Несмотря на полное различие в характерах, темпераментах и внешних признаках, нас почему-то постоянно путали работники секретной части ОКБТ. Доходило до того, что когда я входил в 1-ый отдел, меня встречали словами: «Вот и Виктор Иванович пришёл! Зиночка дай ему почту. Она уже в папке не умещается».
Ради смеха я брал Витькину секретную почту, проглядывал её, потом возвращал со словами: « Я сейчас отойду по срочному делу, а через часик её досмотрю». Витю тоже частенько величали Юрием Михайловичем, но меня его именем - чаще. Видимо, я был больше похож на него, чем он на меня.
Активно общались мы 34 года, а последние 13 до 2005 года – эпизодически. Он был моложе меня на 4 года…
Каждый год «активного» общения, совмещённого с генерацией бесшабашных идей, мог быть последним для любого из нас, а то и для обоих одновременно.
Работа, к которой мы относились очень серьёзно и ответственно требовала равноценного противовеса, иначе, как говорил Витя – «можно быстро подохнуть».
Поэтому отдых или «приведение организма в порядок» мы проводили очень несерьёзно и очень безответственно по отношению к самим себе.
Господь со свойственной ему добротой посмеивался над нашими невинными выкрутасами и милостиво прощал..
Но были и моментики, когда мы закручивали такие сюжеты, что ему самому становилось интересно – выкрутятся эти два балбеса или нет.
А чтобы хоть на несколько мгновений отвлечься от своей многогранной деятельности, он включался в игру и становился нашим соавтором, где-то усиливая возникающие ситуации, а где-то придумывая Хеппи Энд, чтобы «сохранить материал» для следующей серии.
В 1973 году, сменив пару машин, я купил «Жигулёнок», а Витя приобрёл «Москвич». Машины требовали «немедленной» обкатки, и мы решили это сделать в условиях горной местности, т.е. опять же на Кавказе и в Крыму. Через два дня после телефонного согласования маршрута и даты старта из Москвы Яшин с нашим общим товарищем Виктором Смирновым прибыли из Ленинграда. Оба в молодости были велошоссейники. Яшин – почётный мастер спорта, а Смирнов – мастер.
«Жигулёнок» им очень понравился… На следующее утро оба Виктора в моём «жигуле», а я с Наташей в «москвиче» уже осваивали Симферопольское шоссе.
Яшин, дорвавшись до «очень динамичной машины», возглавлял нашу колонну. Чтобы не потерять его из виду и не застрять «в грузовиках» мне приходилось держать с ним интервал не более 4 метров. Он же, принимая решение об обгоне двумя машинами, включал сигнал поворота, ждал, когда я сокращу интервал до 2-х метров и … мы дружно шли на обгон. Эта тактика применялась нами в течение десятилетий и была особенно эффективна на горных дорогах. В экстремальных ситуациях мы умели действовать и мыслить синхронно, но пассажирам участвовать в наших «кренделях» было жутковато.
Без особых приключений долетели до Харькова. Там я сделал традиционную остановку, чтобы отдать три рубля «знакомому» гаишнику. Он ежегодно штрафовал меня в какой бы машине я не находился – экстрасенс какой-то. Отдав дань, двинули на Ростов, где в живописных кустах, приведя в порядок организмы, заночевали.
Утром Яшин ознакомил нас с очередной идеей. Идея заключалась в том, что его любимая кисловодская тётя с остальными многочисленными родственниками уже более 20 лет изнывает от отсутствия милого её сердцу племянника. И надо быть законченным бессердечным подлецом, чтобы не воспользоваться наличием машины и не заехать к ней хотя бы на пару дней.
- Всего каких-то 500 км, меньше чем от Питера до Москвы. Сегодня же будем там. Встреча будет обалденной! Да и Смирнов с Наташей в Кисловодске не бывали. Судя по твоей недовольной роже – ты хочешь ехать впереди? Я согласен ехать сзади. Поехали ?
Пришлось сделать выдох и сказать ему, что ехать вторым мне как-то привычнее.
В этот же день мы въехали в закрытый двор жилого комплекса, состоящего из двухэтажного кирпичного домика , пристроек и сараев. Все эти строения притулились к горе а там , где у дома кончалась крыша была небольшая горная терраса, на которой располагался маленький огород.
Последующие дни в Кисловодске вспоминаются какими-то отдельными эпизодами.
За праздничный стол я был посажен на кровать… Утром спустил ноги с кровати и упёрся в накрытый для завтрака стол… После третьего стакана… пауза…, затем спуск ног для участия в «обеде», потом опять ноги и ужин …… Помню, что закусывая, все налегали на кинзу, петрушку и сельдерей. Кинзу я не любил, но в петрушке себе не отказывал.
«Влюблённый» в меня 8-летний Витин племянник постояно следил, чтобы куча моей травы не убывала. Когда её становилось меньше, он бегал на огород за крышей дома. Так продолжалось не один день.
Моё увлечение петрушкой прекратила Витина тётушка:
- Колька! Откуда ты притащил эту дрянь!!
- С огорода..
- Где ты рвал?!
- У камней..
- Это же сурепка!!!
Не помню сколько прошло дней, и какой процент жителей Кисловодска побывал за нашим столом, но прекрасно помню, как собрал оставшиеся силы и устроил другу Вите грандиозный скандал. Краткие, но убедительные выражения дошли до Витиного примутнённого сознания, и он поклялся, что с завтрашнего дня будет организована очень культурная программа. И вообще – нам уже давно пора делать по утрам зарядку.
Действительно, утром попив только чайку , побрившись и забыв сделать зарядку, мы куда-то поехали. Проехав Пятигорск, я почувствовал неладное, пришлось выяснять - куда нас несёт? Оказалось, что едем в Минводы попить водички - видишь ли, Смирнов и Наташа никогда не пили натуральной минеральной воды.. На вопрос – почему не остановились в Ессентуках, а прёмся в Минводы, был получен логичный ответ – Ессентуки ближе, в них всегда можно попить…
Пришлось сплюнуть и сесть в машину, тем более, что до Минвод осталось не более 2 км.
В одноэтажном старом бювете с номерной водой, раздобыв какие-то подозрительные кружки, оба Витьки и Наташа дорвались до «натуральной воды» (я отказался). Затем поехали кататься на качелях и каруселях. На аттракционах кроме нас и слегка поддатого «карусельщика» никого не было.
Уговаривать его долго не пришлось - после принятого стакана все качели-карусели зафункционировали бесплатно.
Накатавшись до икоты Яшин вспомнил, что Смирнов и Наташа не представляют себе как выглядит в Кисловодске Замок коварства и любви. Затем оказалось, что им обязательно надо вскарапкаться на гору Кольцо. Подъехали и полезли на гору.
Однако, на этом культурная программа не закончилась. Пообедав у тёти и прихватив с собою двоюродного брата – бывшего скалолаза Бориса, мы поехали к Лермонтовской скале.
Чувствуя, что эта затея добром не кончится, я, как истинный моряк, начистил новые чёрные макасины и надел костюм. Шансов отказаться от этой поездки у меня не было – она была организована лично для меня, как истинного любителя куда-нибудь залезть.
Километрах в четырёх от Кисловодска открылся вид на расположенную внизу живописную речную долину, где и находилась скала, которую я «отродяся не видел».
Внешне она имела очертания корабля. Раз уж приехали, то надо было рассмотреть её вблизи, т.к. с высокого обрывистого склона, где мы оставили машины, до неё было не менее километра. Оставив у машин Витину тётушку и двух племянников, мы впятером спустились в долину и подошли к скале. Пока добирались до скалы, Борис рассказал, что здесь проходили съёмки фильма «Герой нашего времени» по повести Лермонтова, а конкретнее – эпизода дуэли Печорина и Грушницкого. Взойти на «палубу» этого корабля особых трудов не составляло, но как вскарабкаться на торчащую из неё «надстройку» был большой вопрос. На крыше этой «надстройки» была небольшая площадка, заканчивающаяся обрывом, с которого получивший пулю Грушницкий полетел вниз.
Посмотрев на вертикальные стены «надстройки», я спросил - каким Макаром на неё залезают туристы? Тут около 18 метров вертикального известняка и отрицательный угол на самом верху. Витя показал пальцем на Бориса: « Залезают за деньги и только с его помощью. Он один на всю округу знает как и за что надо цепляться. Хоть я здесь родился и вырос, но лезть на эту крышу меня палкой не заставишь! Кстати, и тебе не советую».
В разговор включился Борис: « Не слушай ты Витьку. Отчаянный он только на равнине, а высоты боится с детства. Залезть туда – раз плюнуть! Хочешь покажу? Пошли …».
Я посмотрел на Бориса – мешковатый парень в раздолбанных сандалях, на год-два старше меня, т.е. за 40… К тому же час назад треснул стакан водяры. Если уж он залезет, то я наверняка смогу. Полезли! Витя схватил меня за руку: « Не вздумай! Борька всю жизнь на неё карабкается. Это его хлеб. Здесь столько народа поубивалось и искалечилось…».
Но его слова только меня подхлестнули. Я ещё раз посмотрел на раздолбанные сандали скалолаза... Он пошёл первым.. Надо сказать, что инструктором Боря был идеальным. Буквально через каждые полметра подъёма он заставлял меня «фиксироваться» и объяснял за что надо хвататься и куда ставить ногу. Но несмотря на это где-то на высоте десяти метров ко мне стало возвращаться сознание. На высоте 15-ти метров сознание возвратилось полностью и я понял, какого идиота умудрились произвести на свет мои родители. А когда до крыши остались какие-то 3 метра, до меня дошли последние Витькины слова.
Внизу замерли три фигурки… Даже если бы я рискнул возвращаться вниз, то решительно не имел никакого понятия куда поставить ногу. А на руках долго не провисишь.. Из заторможенного состояния меня вывел голос Бориса:
- Точно повторяй мои движения.
- Слушаюсь.
- Фиксируй руку выше локтя в трещине, что слева чуть выше от тебя.
- Зафиксировал..
- Сейчас ты можешь безбоязненно висеть на этой руке даже поджав ноги. Теперь закидывай правую ногу по колено в правую трещину…
Не помню сколько минут я оползал выступ, но без участия Бориса я так бы и остался в том 1973 году.
Вот мы оба наверху. Крыша почти плоская. Окрестности изумительные - жаль нет фотоаппарата. Боря делает несколько шагов в сторону задней части скалы. Я иду за ним.
Небольшая торцевая площадка, где стоял Грушницкий, отделена от передней части скалы глубокой щелью. Чтобы на неё попасть, надо прыгнуть приблизительно на метр вперёд. Боря без разбега преодолевает это расстояние и приглашает меня.
Я решительно отказываюсь и честно признаюсь в трусости. Подхожу к краю скалы и смотрю вниз. Три фигурки, как изваяния, стоят на том же месте. Накатывается какое-то очень неприятное чувство. Помахав им рукой возвращаюсь на середину. Большая часть крыши покрыта травой и небольшими кустиками. Среди травы выделяются крупные красные цветы. Подхожу и срываю несколько цветков. Показываю их Борису.
Он говорит, что это ядовитые горные лилии, и советует их бросить.
Я перевязал букет травою, подошёл к краю и бросил его в сторону трёх фигурок.
Тут же пришло озарение – вот и цветочки на свой гробик приготовил. Надо было не в ботинках, а в белых тапках сюда залезать – меньше бы ноги скользили.
Как выяснилось позже, букет за что-то зацепился и до земли не долетел.
Я тоже не долетел до земли, а благополучно сполз к подножью скалы с помощью Бориса.
Прежде, чем спрыгнуть с последнего метрового валуна и броситься в объятия до предела напереживавшихся двух Витек и Наташи, я стал чего-то изображать.
Кончилось это тем, что подскользнувшись, приземлился копчиком на валун, и жуткая боль прошила меня снизу вверх, чуть не проломив лысину.
Эффектного возвращения на землю не получилось.
Поняв, что Всевышний сделал мне последнее серьёзное предупреждение, я навсегда завязал с попытками карабкаться на эту скалу.
Да, и Яшина моя выходка навела на мысль, что пора покидать Кисловодск со всеми его окрестностями.
Утром следующего дня он радостно объявил: « Братцы, у меня же есть ещё одна тётя – в Тбилиси! Жмём на Владикавказ! От него по Военно-грузинской дороге до Тбилиси всего пару сотен. Вперёд? ».
|