Глава 9
Инженерно-бронетанковые приключения, или комические моменты драматических ситуаций
(Юрий Мироненко)
9.19. Видишь то брёвнышко?
1963 год. Опытно-экспериментальная база, посёлок Горелово.
Нашему сектору испытаний передан опытный танк объект «287» с ракетно-пушечным вооружением. Никогда не интересовался, кто придумал такой номер объекту, но для справки поясню – «Московская водка» ёмкостью 0,5л стоила в ту пору 2 руб. 87 коп.
Не успели мы принять машину по акту, как звонок Афанасия Семёновича Ермолаева - первого заместителя Ж.Я. Котина.
Приказ - совместно с военной приёмкой прогнать машину по грунтовой трассе на 50 км, составить акт по результатам пробега, затем загрузить полный боекомплект - снаряды и ракеты и ждать дальнейших указаний. Пробег прошел хорошо, был составлен акт, военпреды уехали. Заводим танк, чтобы заехать в бокс - в моторном отделении срабатывает система ППО (противопожарного оборудования), но пожара нет. Убеждаемся и проверяем датчики. Все в порядке. Сработавшие баллоны с израсходованным противопожарным составом «3,5» приходится заменить. Утром следующего дня история повторяется при выезде из бокса - опять меняем баллоны. При попытке переставить машину поближе к месту загрузки в неё снарядов и ракет, опять срабатывает ППО.
Подъезжают военпреды во главе с районным инженером полковником А.П. Павловым, я рассказываю им о фокусах ППО.
Звонит Ермолаев, докладываю и ему про ППО. В ответ:«Загружай боекомплект и выезжай за ворота. Тряси его 50 км. Через два часа позвоню».
-Афанасий Семенович, ведь надо разобраться. Сгорим.
- Я тебе что сказал, езжай или выгоню к чертовой матери!
- У меня осталось только 2 полных баллона…
- За ворота твою мать! Тряси снаряды! И через два часа акт, что снаряды тряску выдержали! Всё!
Спрашиваю совета у А.П.Павлова, что делать, Афанасий угрожает увольнением, если не выполню команду.
- У тебя семья есть?
- Есть, Александр Петрович.
- Пиши акт. Так мол, и так, получил команду ехать на пожароопасной машине с угрозами об увольнении от такого-то начальника. Вынужден выполнить его приказ. Распишись, и мы трое тоже распишемся, что подтверждаем существование этого дурацкого приказа. А вообще, иди ко мне работать военпредом. Я тебя на майорскую должность посажу, потом на полковничью. К 50-ти будешь полковником, и пенсия 250. А сейчас у тебя сколько?
- 180.
- Вот видишь. На этой работе ты и к 60 не получишь 250, не говоря уже о размере гражданской пенсии. А тут форма, обеспечение, деньги и в грязи копаться не надо.А пока печатай акт в 3-х экземплярах: один в карман, второй нам, третий оставь своему заместителю. И трясись на здоровье.
Акт был отпечатан и подписан. Военные уехали, а я с водителем Иваном Соломатиным тронулись в сторону ворот с 32-мя снарядами и 15-ю управляемыми ракетами, не считая 3000 патронов к двум пулемётам ПКТ. Ворота для танков были в 100 метрах от проходной. Охрана периметра базы осуществлялась подразделением войсковой части КГБ. В 10 метрах от ворот Волхонское шоссе. В то время оно представляло собой просёлочную дорогу, разбитую танками. Ваня вывел танк на дорогу, развернув его в сторону Пулкова, и остановился в ожидании меня.
Я же в это время помогал охраннику закрывать массивные ворота.
Ворота закрыты. Иду по направлению к танку и, аж дыхание перехватило, из моторно-трансмиссионного отделения (МТО) танка через жалюзи вырывается густой белый дым. Бегу к Ивану и кричу, что надо разгружать снаряды, иначе машина взлетит на воздух.
В 100 метрах проходная, если бежать туда и звать людей на помощь, то это займёт много времени.
Пока объяснишь тупому солдату, что произошло, пока выпросишь у него телефонную трубку, пока мои ребята поднимут на ноги пожарную команду - машина взорвётся к чертовой матери! Остаётся одно - успеть вытащить и выгрузить из танка боекомплект. Выгружаем.
Почему-то не срабатывает ППО! Там же ещё остались два полных баллона. Дым плотным облаком поднялся метров на 15, и в МТО что-то угрожающе гудит и хлюпает. Я достаю, а Иван укладывает на землю последний снаряд. Смотрю в сторону проходной - ни души.
Вспоминаю, что у нас есть парочка огнетушителей, прихваченных на всякий случай. Рождается мысль. Изловчившись, просовываюсь в боевое отделение и дотягиваюсь рукою до внутреннего топливного бака. Рука сама отдергивается от бака – кипяток.
Ничего себе, баки-то могут рвануть. Какая же температура в моторном отделении? Между МТО и боевым отделением перегородка не очень герметичная, может быть «врубить» и бросить в боевое эту пару огнетушителей, всё же образуется какой-то подпор. Бросаю. Надмоторную крышу поднимать нельзя - в МТО хлынет воздух, и будет взрыв. Нагибаюсь и прислоняюсь ухом к крыше, Иван тоже прикладывает ухо. Под крышей свирепое гудение и вдруг через сетку, прикрывающую жалюзи МТО, вырывается противопожарный состав «3,5» - сработали баллоны, будь они прокляты! Этот «вырыв» поймал меня на вдохе, кажется, что глаза вылезают из орбит, лёгкие заткнуло начисто. Смотрю на Ивана. Он стоит на четвереньках, глаза сумасшедшие, изо рта висит,спускаясь до крыши МТО огромный «слюнь».
Подгибая левую руку, делая попытку перевернуться и упасть на землю. Получилось, грохнулся на живот с согнутой левой рукою, прижатой к груди. Больно, но получился искусственный выдох. Тошнота, но лёгкие «зафунциклировали». Слышится человеческий кашель с противоположной стороны танка. Отплёвываясь, ползу на четвереньках вокруг танка к Ивану. Он в такой же позе, но выражение лица несколько смягчилось. Приходим в себя, а танк продолжает свирепо гудеть и испускать густой дым.
Собираю оставшиеся силы в комок и бегу к проходной. Сбивчиво объясняю постовому, что произошло. Он с полным безразличием на лице, нехотя даёт мне трубку телефона. Звоню своим ребятам и требую немедленно выслать к нам пожарную машину, а весь личный состав вооружить огнетушителями и тоже прислать сюда.
Зачем мне сдались эти огнетушители - не знаю. Бегу к Ивану. Он уже стоит и улыбается.
- Вань, ты войну прошёл, что делать, когда горит танк. Чем помочь?
- Помочь ему гореть?
- Не издевайся, ведь сгорает дорогостоящая машина. Миллионы горят.
- Видишь то брёвнышко, надо на него сесть и закурить, а танк и без нас разберётся, что ему делать. Пошли, покурим.
За проходной раздаётся звон, подъехавшей пожарной машины и какие-то крики. Бегу туда.
А там торжество бюрократии на уровне солдата - где пропуска на выезд машины и на вынос огнетушителей за подписью начальника опытной базы и завизированные командиром охранной роты?
То, что оба уехали в Ленинград - его не интересует. То, что горит танк - это не его дело.
Мне передают огнетушитель. Охранник поднимает автомат и угрожает, что будет стрелять. Затем пристёгивает к «Калашу» штык и упирается им в меня. Я, срывая голос, поношу его всем имеющимся в моёй памяти словарным запасом, угрожаю ему, что сделаю всё возможное, чтобы эта тварь прекратила своё существование. Бесполезно – он передёргивает затвор. Был бы у меня пистолет – я бы его пристрелил! Выхожу из проходной и вижу, что Ваня что-то делает на танке. Подхожу. Дым почти прекратился, и Иван отворачивает болты, чтобы поднять крышу моторного отсека. Крыша поднята, внутри всё, что могло сгореть – сгорело. Скопированный с фашистского «Юнкерса» двухтактный двигатель 5ТДФ, с которым натерпелись всякого не только мы, а тысячи людей в форме и без формы, буквально растёкся. Иван плюнул в МТО и пошёл к брёвнышку со словами: « готовься, Михалыч, тебя будут полоскать, да и мне достанется».
Действительно к вечеру в дополнение к приехавшему Котину и Ермолаеву с окружением не менее 20 человек, появились и представители соответствующих Органов. Началось полоскание.
Не знаю, чем бы всё это кончилось, но выручил меня полковник Александр Петрович Павлов, который подъехал, прихватив с собою двух офицеров, подписавших мой акт. И вовремя, т.к. я под градом впечатлений от весёленького дня совсем забыл о существовании, лежащего в моём кармане акта. Александр Петрович, положил на стол акт, спокойно объяснил ситуацию, предшествующую пожару, охарактеризовал наши действия по выгрузке боекомплекта, как героические, потребовал пересмотра правил поведения охраны, соответствующего оформления пропусков и т.д.
Представители Органов, потеряв интерес к моей персоне, занялись А.С. Ермолаевым, а Котин, решив сузить круг присутствующих, предложил отпустить «лишних людей».
Среди «лишних» оказались я и водитель Ваня Соломатин.
P.S. Сгоревшая машина была списана. Афанасий Семёнович не пострадал и даже стал покровительствовать мне, не раз выручая из неприятных ситуаций. Я тоже в меру своих сил и возможностей помогал ему во всём, вплоть до оформления пенсии «союзного значения».
Что такое состав « 3,5» я не удосужился выяснить, но слышал, что он имеет много общего с фосгеном. Если это действительно фосген, то я встретился с ним во второй раз (первый раз - на эсминце «Одаренный»). Если был прав старпом «Одаренного», что Бог троицу любит, мне предстоит встретиться с ним в третий раз, но как это будет происходить и чем кончится, я, вряд ли сумею вам рассказать…
|