Глава 10
Владлен Саврей
(Владлен Саврей)
10.71. Снова «СибЦМА»
Оформился я на работу в тот же день и снова стал главным конструктором фирмы, которую когда-то создавал с «нуля». Теперь, по прошествии 10 лет, это была вполне устоявшаяся организация, размещавшаяся в отличном здании, которое когда-то при мне только проектировали. Фирма была монополистом по всем проектным, монтажным и наладочным работам в области автоматизации на объектах «Якуталмаза», кроме работ по люминесцентным аппаратам, где господствовали спецы из института «Якутнипроалмаз».
Связи с фирмой я не терял все эти годы, очень часто навещал своих друзей в Мирном и они регулярно приезжали ко мне в поселок, так что мне не пришлось с чем-то знакомиться и входить в курс каких-то неизвестных мне дел. Знакомиться пришлось с конструкторским отделом.
Это был просто - таки удивительный коллектив! Числилось там свыше 20 человек, но начальника не было. Очевидно, Хобин не смог из двух зол выбрать меньшее. Это предстояло сделать мне. Горе было в том, что отдел разделили на две группы, во главе которых стояли два одинаково бездарных руководителя - Хабибуллин и Долбунов. Ко мне они отнеслись сразу же с должным почтением, как и положено относиться к «отцу - основателю фирмы», но на глаза старались не попадаться.
Долбунов не попадался потому, что до этого поработал в Красноярске и теперь переделывал проект автоматизации драг, выполненный для Приморья, для драг «Якуталмаза». Работа эта считалась очень важной, т.к. делалась она по кандидатской диссертации брата генерального директора -Михаила Царегородцева - Юрия Царегородцева («Царька», как его пренебрежительно называл Хобин). Переделка эта, как я понял, заключалась в корректировке монтажных схем и кабельных журналов, а делать это надо было, конечно же, одному человеку от начала до конца и поэтому я Долбунова до поры до времени не трогал, да и в проект этот не вникал. Пришлось за него взяться всерьез после неприятного случая.
Как-то я заметил, что одна из женщин сидит за столом, ничего не делает и только молча глотает слезы. Я подумал, что может быть у нее дома какое-нибудь несчастье и подошел с намерением отпустить ее домой. Спрашиваю тихонько в чем дело, а она только тушь на ресницах размазывает. Рядом с ней сидит пожилая и очень опытная женщина - техник. Она-то и рассказала, что та плачет от того, что не знает, как выполнить задание, которое ей дал Долбунов. Я веду плачущую даму к себе в кабинет и прошу подробнее рассказать, что это за задание такое, что из-за него надо плакать. Та приносит мне мятый - перемятый обрывок бумаги, похожей на туалетную, где что-то накарябано. Я верчу эту бумажку и так и сяк и тоже ничего не могу понять. Вызываю к себе Долбунова, отрывая его от важных дражных дел. Приходит этакий задохлик в очках и с наглым видом. До этого я с ним еще не разговаривал.
Показываю ему эту мятую бумажку и спрашиваю, что там изображено. Он эту бумажку вертит и ничего объяснить не может. Все его усилия понять, что там намазано оканчиваются вопросом: «Где Вы это взяли?» Я ему спокойно объясняю откуда у меня это «задание на проектирование». Тот начинает орать на женщину, обвиняя ее во всех грехах, самый страшный из которых - подсиживание его - Долбунова. Тут я не выдержал и выдал ему по полной программе о том, что повышать голос в моем кабинете могу только я, а повышать голос на женщину вообще никто и нигде. Перегородка была тонкая и все мои конструктора могли прекрасно нас слышать. Этим дело не кончилось.
Я приказал ему немедленно прекратить все работы и самому выполнить то задание, которое он дал своей подчиненной. До окончания этой работы он и шагу не смеет ступить из КБ без моего разрешения. В случае, если он не выполнит свое же задание, я приму все меры к тому, чтобы никакие задания он никогда и никому уже больше не давал. Усадил его за стол, а пострадавшую дамочку успокоил и дал новое задание. Через два дня, когда Долбунов ничего не смог сделать, я на три месяца понизил его в должности к большой радости его подопечных.
Совершенно резонно решив, что мне, при тридцати-то подчиненных, других начальников в КБ плодить незачем, я отстранил от руководства группой и второго «гиганта мысли» - Хабибуллина. С тем было гораздо проще: он сам попросил это сделать и, получив мое согласие, облегченно вздохнул. Лешка вообще оказался неплохим парнем, энергичным и деятельным, но не на работе. Тут он был весьма слабым специалистом и сам это понимал. Впоследствии он стал одним из первых предпринимателей в Мирном и в области «купи - продай» заметно преуспел. Был он хорошим исполнителем и частенько помогал мне в организационных делах с заказчиками.
У меня как-то совершенно непроизвольно в разговоре с Хобиным вырвалось определение моего женского коллектива - «курочки». Это так подошло к моим женщинам и моему отношению к ним, что иначе уже КБ никто и не называл. Женщинам это понравилось, особенно после того, как я им сказал, что кроме меня никто не смеет им давать какие-либо указания и задания, что раньше широко практиковалось.
Обстановка в отделе изменилась буквально на глазах за одну неделю. Дамы у меня стали усерднее в работе, веселее и общительнее. А уж про их чаепития, где шло оголтелое соревнование за качество печеного и вареного, и говорить нечего. Они мне сказали, что стали работать с удовольствием. Оказалось, что для этого очень немногое надо - всего лишь уважение и помощь.
Тогда же все, что проделывал Долбунов, я окрестил «долбунизмом» и определение это прижилось во всей фирме. Я сам об этом узнал, случайно услышав у Бориса Мякишева в наладке. Несколько позже ко мне подошла кокетливая жена Долбунова - активная профсоюзная деятельница - и с подковыркой поблагодарила за то, что я «прославил» ее мужа. Пришлось объяснять, что я никого не хотел обидеть и выскочило это определение непреднамеренно. В ответ она пригласила меня к себе домой (!?) для налаживания отношений. Боря Мякишев, узнав об этом, очень предостерег меня от этого опрометчивого шага.
С жильем в Мирном на первые полгода все решилось достаточно удачно. В полном соответствии с северными традициями я «пошел на подселение» на время отпуска Алексея Ильича Дворцова - пожилого наладчика из мякишевской банды. У них с женой, работавшей начальником ОТиЗ автобазы «Якуталмаза», была двухкомнатная квартира в доме за гостиницей «Вилюй». Дворцовы уехали на полгода к себе в КремГЭС, а я вступил во владение жильем. За это время должны были окончить строительство дома рядом с фирмой, в котором мне была обещана трехкомнатная квартира.
Вот так вполне благополучно начался мой второй «заход» в «СибЦМА». Через пару недель я полностью ознакомился со всеми делами на фирме и по просьбе Хобина несколько расширил круг своих обязанностей, т.к. на фирме не было главного инженера. Ожидали, что приедет из Красноярска на эту должность брат генерального директора («Царек»), но его приезд почему-то задерживался на неопределенное время.
Через месяц, примерно, появилась первая серьезная забота: в Мирном не было заказов на проектирование, чтобы надежно обеспечить работой мой «курятник». Все, что надо было автоматизировать уже было сделано, а нового ничего не предвиделось. Большая работа велась в институте «Якутнипроалмаз» для объектов ГОК,а «Удачный», но там были свои специалисты, успешно применявшие наработанные много лет назад типовые схемы управления и автоматизации.
Надо было брать заказы «на стороне», т.е. на объектах, не связанных с «Якуталмазом». Для этого я поехал в Красноярск в трест. Мне все равно надо было туда ехать, чтобы пообщаться с М. Царегородцевым, ставшим уже генеральным директором. Раньше, еще в Магадане, мы с ним активно сотрудничали в области автоматизации драг - я даже писал рецензию на его кандидатскую по этой тематике, а потом создавали Управление в Мирном. Отношения были самые дружеские - таковыми и остались.
Встретил он меня радушно, распорядился устроить в гостиницу и пригласил пообедать. Переговорили обо всем, что произошло за эти годы: кто где был и что сделал. Обоим было о чем рассказать и время до вечера прошло незаметно.
На следующий день главному конструктору фирмы было дано здание подобрать для нашего КБ несколько тем для проектирования. Очень толковый и приятный мужик был этот главный конструктор и мы с ним быстро договорились, что нам передадут большой проект для Норильского комбината «Автоматизация установки для извлечения серы из газовых выбросов».
Я просмотрел тематику работ фирмы для Красноярска и решил сделать для Мирного автоматику управления уличным освещением. Об этом был предварительный разговор, но без ознакомления с действующими схемами сделать это было трудно, а тут были свои наработки. Этих тем хватало мне на полтора года работы.
Но на этом наше общение не кончилось. После того, как я решил все свои вопросы с конструкторами, пришло время прощаться с начальством и тут «Царь», немного замявшись, попросил меня помочь на первых порах его брату, которого он назначил к нам главным инженером. Коротенько сообщил, что тот никогда на производстве не работал, а, написав диссертацию по материалам старшего брата, преподавал в институте. Ему, мол, на первое время надо на кого-либо опытного опереться и для этого я вполне подхожу. У меня никаких возражений не было и я пообещал всячески помогать младшему «Царьку», но попросил старшего настроить братца на сотрудничество. На этом и расстались.
Провожать меня в аэропорт (еще в старый, а не в Емельяново) пошел бывший до недавних пор главным инженером в Мирном Слава Ишутин. Он теперь работал в тресте кем-то вроде «зама по чуткости». Сели мы с ним в ресторане часа за 4 до отлета и тут уж, поддав, Слава выложил все свои обиды на меня за то время, когда он только приехал в Мирный. Лейтмотив был такой: «Ты еще вспомнишь как нам хорошо работалось (!?), когда начнешь с «Царьком» работать. Недаром брат его спроваживает в Мирный, несмотря на сопротивление Хобина.» Странно, но мне Хобин ничего об этом не говорил. Я это запомнил и немного насторожился. Впрочем, вскоре все это забылось.
По приезде в Мирный я нашел еще одну очень серьезную и большую работу по электрооборудованию и автоматике сцены нового Дворца культуры. Работы там приостановились из-за того, что не было заказано электрооборудование, да и сам проект был настолько устарелым, что заводы не принимали заказ на изготовление из-за невозможности комплектации. Мне на это пожаловались друзья - строители. Я взял Лешу Хабибуллина и полез осматривать помещение и его готовность. Предстояло не только спроектировать новое оборудование и схемы, но и постараться вписать его в очень ограниченный объем под сценой.
Согласился я на такую работу только при условии, что все нестандартное оборудование по проекту, разработанному нами, будет изготавливать наша фирма. Она же будет монтировать и налаживать все электрооборудование. Это была очень серьезная и денежная работа для всего «СибЦМА» и Хобин был мне благодарен за это. Внеплановые доходы никому еще не вредили.
Подписали договор и приступили к работе. Сделали все в ударном темпе, по ходу изготовления и монтажа вносили необходимые изменения. На этой работе я постарался, чтобы мои «курочки» увидели результаты своего труда «в металле и проводах». На девчонок это произвело очень большое впечатление и работать они стали с понятием о конечном результате. Чаще стали общаться с мастерским и монтажниками, да и те их зауважали. Работать в КБ стало престижным на фирме.
|