Глава 10
Владлен Саврей
(Владлен Саврей)
10.45. В Москву на экзамен
Сразу после встречи Нового 1970 года позвонила секретарь Батенчука и сказала, что подписан приказ на командировку в Москву мне и Биянову, для сдачи экзаменов по ПТЭ и ПТБ. Вылет завтра же и надо позвонить Биянову и договориться об отъезде.
Не скажу, что перспектива ехать вместе с Бияновым меня обрадовала: мне все еще казалось, что относится он ко мне недоверчиво, как к каждому, кто не из его команды. Позвонил ему и договорились, что рано утром за мной заедет его шофер, а потом заберем его и поедем в Мирный в аэропорт. Когда заходит речь об авиации - на Севере все машинально смотрят на небо. Посмотрел и я: все было покрыто низкими облаками, сильно мело и никакого просвета на завтра не обещало. К тому же я заметил, что говорил Биянов со мной каким-то больным голосом, но отнес это за счет прошедших праздников.
Часов в 6 утра подъехала «Волга» ГАЗ- 21. Вещей у меня никаких с собой не было, на что шофер хмыкнул и сказал, что это очень хорошо. Значение этой ухмылки я понял когда стали грузить бияновскую поклажу в машину.
Оказалось, что везет он с собой огромный туристский вещмешок и чемодан, набитые «презентами» для московских начальников и знакомых, да еще и его жена подкинула что-то тяжелое для своих родственников.
Если бы я даже и забыл о своих треснувших накануне ребрах, то, потаскавши все эти вещички, сразу о них вспомнил. Болят ребра-то! Погрузились и поехали. Никогда бы не подумал, что Биянов - большой любитель быстрой езды. Мне казалось, что это не в его характере, но когда водила выжимал меньше 100 км в час Г.Ф. недовольно бурчал. Доехали мы до Мирного меньше, чем за час.
Как я и ожидал, погода была нелетная, прибывших самолетов не было, только на грузовой полосе разгружался АН-12 из Иркутска. Сильно мело, была низкая облачность и перспектив на вылет не было никаких. Мало того, Биянов был сильно простужен: глаза слезятся, из носа льет, горло хрипит и весь он был похож на скукоженного воробья. Хорошее начало для поездки: больные ребра, неподъемный груз, хворый начальник и нелетная погода!
Настроение было хуже некуда, когда я пошел в отдел перевозок узнать о перспективе вылета. Тогда я впервые познакомился с начальником отдела перевозок - отличным парнем, прекрасно понимающим, что значит летать с больным и капризным начальством.
В результате коротких переговоров нас оформили пассажирами на грузовой АН-12 до Иркутска и выписали билеты до Москвы. Шеф перевозок обещал дать радиограмму в Иркутск, чтобы нам помогли улететь оттуда без задержки. Я сам не ожидал, что нам так повезло и поверил в удачу только тогда, когда Мирный остался внизу. Разместились мы в маленькой каютке, где Г.Ф. устроили на лежачем месте, а я втихую от него распил бутылку коньяка (хорошо догадался взять с собой!) с сопровождающими груз ребятами и почувствовал себя много легче.
В Иркутске ребята помогли нам разгрузиться и довезли до перевозок. Никакого РД не был из Мирного и пришлось очень убедительно просить отправить нас без очереди в Москву, ссылаясь на болезнь «... очень большого начальника, которому срочно нужно в Министерство».
В Иркутске хорошо знали своего крупного заказчика - ВилюйГЭСстрой и уже через полчаса мы грузились на ТУ -104, летевший из Владивостока.
Биянов был очень удивлен и доволен темпом, с которым мы приближались к Москве и смотрел на меня с некоторой благосклонностью. Вообще, надо сказать, что как только мы очутились в неофициальной обстановке Г.Ф. как подменили: стал он какой-то общительный и даже улыбался, несмотря на свою хворь.
В Москву прилетели ночью - часов в 23. Пока добрались до аэровокзала на рейсовом автобусе я успел наломаться с проклятыми рюкзаками и собирался переночевать в гостинице аэровокзала, но Г.Ф. потащил меня к себе домой, очевидно, чтобы не таскать свои «негабариты».
Жил он за речным портом на каком-то Радиаторном переулке и доехали мы туда на такси. Как я перетащил на 4 этаж все туристское снаряжение с подарками лучше не вспоминать. Но дотащил - молодой был и здоровый!
Квартира у Г.Ф. была большая, но мебель стояла только в одной малюсенькой комнатенке: коротенькая тахта, круглый стол и пара стульев. Остальные комнаты были совершенно пусты. Где-то на антресолях нашлась какая-то собачья подстилка, которую я пристроил на полу и, кряхтя, улегся. Думал, что не смогу уснуть из-за боли в ребрах на жестком полу, но так устал за дорогу, что уснул, как только коснулся изголовья.
Биянову что-то не спалось и уже часов около 7 он и меня разбудил. Сказывалась разница во времени - есть хотелось ужасно. В доме, естественно, хоть шаром покати. Решили ехать в центр и там позавтракать перед визитом в Министерство.
На ул. Горького сразу за Белорусским вокзалом нашли какую – то уютную «Пельменную», возле которой кучковались люди в рабочей робе. Очевидно, работяги с ближайшей стройки решили поправить здоровье перед работой, благо и магазинчик со спиртным был рядом. Интенсивность мелькания людей между этими точками было завидной.
Настроение у Г.Ф. на глазах улучшалось, но вид был очень больной. Явно требовалось «лечение» и я довольно робко предложил ему «полечить» простуду. Как он потом мне говорил - нам обоим хотелось одно и то же, но решиться первым никто не мог - обнюхивались два малознакомых человека.
Г.Ф. пошел к стойке за пельменями, а я рысью в магазинчик. Пока взял три чекушки и вернулся - смотрю, а на столике уже четыре горшочка с пельменями и закуска, даже стаканы болезный мой прихватил. После всех наших дорожных приключений, короткого сна и перемены места аппетит был отличный: умяли мы все пельмени и выпили все три чекушки.
Вышли из забегаловки уже несколько ближе друг к другу, а иначе Г.Ф. не предложил бы отложить поход к начальству ( «...все - таки запах у нас с тобой есть...») и двинуть долечиваться в баню. Оказалось, что тут недалеко знаменитые «Сандуны». Пошли туда, купив по дороге пару бутылок водки и гору очень аппетитных горячих пирожков.
Перед банями стояла огромная очередь в кассу, рядом продавались веники, мочалки и прочие банные принадлежности. Г.Ф. ринулся выбирать веники и делал это весьма придирчиво и со знанием дела. Я пошел за билетами, занял очередь и понял, что простоим мы тут «до морковкина заговенья»: запускали ровно столько людей, сколько вышло из бани, а бегом же никто не парится и потому двигалась очередь очень медленно.
Протиснулся я к началу очереди и за бутылку приобрел пару билетов. К тому времени, как Г.Ф. выбрал, наконец, веники и прочие причиндалы, я уже стоял у входа и звал его. «... Опять проявил оперативность...», как выразился шеф.
Заняли кабинку, заказали пива и после этого, как теперь говорят, «оттянулись» по полной программе: несколько раз ходили в парилку, после парилки кувыркались в бассейне, оба подверглись жесточайшему массажу и не заметили, что день прошел и на улице уже начало смеркаться.
Все - таки баня - великая сила! У Биянова вся болезнь прошла: стал красный, шустрый и прожорливый. У меня, на диво, даже ребра перестали болеть: как ни прислушивался к боли - ничего. Руками кручу во все стороны и нигде не болит! За это время мы усидели с пивом все свои запасы спиртного и пирожки, но ни в одном глазу не было - наоборот, даже аппетит взыграл когда мы выбрались, наконец, на улицу. Рядом призывно светил огнями какой-то ресторан. Оказалось, что это «Узбекистон».
Г.Ф. потащил меня туда и по дороге объяснил, что у него правило: в каждом кабаке пробовать их фирменное блюдо.
В 1970 году поход в ресторан не был связан с какими-то большими тратами, но денег у меня с собой в командировке было всегда немного. Г.Ф. очевидно, таких ограничений не имел, а отказаться я просто не мог: остановился-то у него дома и один туда не сбежишь. Было уже около 9 вечера, когда мы удобно устроились на крытой веранде ресторана. Всю инициативу захватил шеф. Поели мы лагман и рыбу, выловленную на наших глазах из бассейна, запив все это опять же беленькой. Просидели мы там пару часов и переговорили о многом. Г.Ф. решил познакомиться со мной поближе именно в кабаке. Был очень заинтересованным и доброжелательным. Даже разоткровенничался о своих домашних делах (жена была много моложе его) после того, как я рассказал о детях и ближайших планах смотаться хоть на пару дней в Питер.
На Радиаторный доехали на такси, тщательней порылись на антресолях и нашли там раскладушку и пару подушек. Теперь я был устроен вполне сносно и хорошо выспался.
К 9 утра мы были уже на Китайском проезде. Г.Ф. пропустили по красной книжечке, а мне пришлось довольно долго ожидать пропуск. Это подвигло шефа вначале представить меня секретарше Главка и попросить ее заказать мне постоянный пропуск. При этом, очень мило улыбаясь, вручил ей «презент» из портфеля, столь же громоздкого, как и рюкзак.
Потом мы пару часов посещали кабинеты Главка, где Г.Ф. был своим и закончили поход в кабинете зама главного инженера Главка по ТБ. Собралась комиссия, меня удалили переживать в коридор, а Г.Ф. пообщался с ними минут 10 и вышел, преисполненный чувства выполненного долга. Показал мне красивую книжечку, где красовалась пятерка (!) за знание СНИП по ТБ.
Я уверен, что на 5 не знают даже авторы этого толстенного СНИПа, но от души поздравил шефа и пошел сдавать экзамен по своим ПТЭ и ПТБ.
Сказать, что я этот экзамен сдавал было бы большой натяжкой: после пары вопросов я понял, что мужички, несмотря на их важный вид, давно уже забыли все правила, а на стройплощадках не бывают даже во сне. У каждого был один - два знакомых вопроса, на которые они знали приблизительно правильный ответ - их они и задавали.
У меня же недавно прошла длительная компания по приемке ПТЭ и ПТБ у наших энергетиков и Правила были свежи в памяти. Ответил я им на все вопросы и жду пока мне выпишут красивую книжечку.
Выписали, я ее даже не раскрыл и вышел в коридор к Биянову. Тот взял книжечку, раскрыл и поглядел на меня волком. Я даже не подозревал, что человек может так резко изменить свое ко мне отношение прямо на глазах. Ничего не понимая, смотрю на запись: «4» за знание ПТЭ и ПТБ. «Зачем мне такой главный энергетик, который знает свою работу только на 4?!» - взвыл Г.Ф.
Я что-то пробормотал, схватил эту книжечку и вернулся в кабинет. Те воззрились на меня недоумевающе и пришлось объяснять, что я хочу пересдать экзамен на отлично, т.к. в противном случае меня живьем схарчит родной главный инженер. Очевидно, они Г.Ф. знали слишком хорошо, ибо, поулыбавшись, тут же выписали мне новую книжечку, переклеили фото и поставили жирную пятерку. С тем и вернулся я к Биянову. Тот был полностью удовлетворен и тем, что я получил 5 и тем, как быстро уломал комиссию.
В Москве пришлось задержаться еще пару дней, пока оформляли министерское удостоверение личности и за это время решить вопросы, которые были в Главке к нам и у нас к ним. Завязались полезные знакомства, подогретые бияновскими «презентами». Наконец, все дела были сделаны и я на несколько дней смотался в Питер, а Биянов улетел в Мирный самостоятельно, продлив мне командировку.
|