УЧИЛСЯ НА БРЕГАХ НЕВЫ
ЗАПИСКИ МУЛЬТИМАТЕРНОГО СТУДЕНТА

 

111.jpg

Стартовый экипаж 271-ой комнаты, частично экипированный  морской „фруктово-овощной“ формой (направо): Владлен Саврей, Геннадий Столяров, Евгений Шепельский и Анатолий Сорокин на берегу Обводного канала на фоне родного Общежития (Зима 1951-52гг)

112.jpg

Радиола «Нева» - главный приз за сансостояние комнаты. Радиола стоит на знаменитой тумбочке, в которой позже был обнаружен мышонок, размером с поросёнка (читай 1.10). Вокруг тумбочки и радиолы сгруппировались: слева - первый староста 271 комнаты Е. Шепельский и  В. Саврей, справа - наш гость и А. Сорокин.

113.jpg

Взамен выбывшего Шепельского у нас поселился Анатолий Соловьёв (справа) из Е510-ой группы. Слева – Г. Столяров.

114.jpg

Это и следующее фото доказывают, что до наступления счастливой ельцынской эры либерастной дерьмократии во дворе Общежития журчал фонтан, под окнами цвела сирень и стояли удобные скамеечки. Можно добавить, что  в академичке Общежития выступал с концертом Эмиль Гилельс.
Ребята из нашей группы (направо, вниз): Ваня Киселёв, Толя Бывших...

115.jpg

...Витя Молоков (староста Е509-ой группы), Ваня Коптев и Коля Фирсов.

116.jpg

В центре – второй староста комнаты Анатолий Иванович Сорокин.
Его почётный полуармейско-флотский эскорт: слева – Г. Столяров, справа – наш гость из мореходки, в предвкушении участия в ночной «начертательной» оргии (Читай 1.3 Оральный с. Толяя Сорокина (ХХХ, только для старшекурсников !))

117.jpg

Экипаж нашей комнаты на финише.
Февраль 1957 года. Идёт защита дипломных работ. На фото (направо) без пяти минут инженеры: инженер-механик по автоматическому стрелковому оружию Владимир Соколов и инженеры-электромеханики по следящему приводу систем вооружения Анатолий Соловьёв и Геннадий Столяров. Наш староста Анатолий Сорокин на четвёртом курсе женился и покинул Общежитие.

141.jpg

Спасители леса - озеленители вырубленных участков. В позе коренастого Петра Великого – Толяй Сорокин. Санитарно-гигиенический гарем отгоняет от него комаров опахалами в форме лопат. У подножия трона Вова Журко одной правой удерживает представительский лимузин, сползающий с выпуклости земного шара.

142.jpg

Губители леса – трелёвщики срубленных деревьев. Сорокин в прикиде Царя-плотника оседлал валун. А на сивом мерине в позе амазонки элегантно гарцует, управляя одной правой, Журко.

143.jpg

 У бригадного комсорга Генки Столярова валун, по должности, посолидней и ему приходится подтягивать до своего заоблачного уровня рядового комсомольца Алика Буракова с докладом о трудовом энтузиазме широких масс. Народ на земле: Юрка Мироненко и Сашка Сахаров. Крайний справа - главный тренер женской волейбольной команды бригады Толик Бывших.

144.jpg

Краснодеревщики Самохин и Журко на колхозной пилораме ваяют мебельный гарнитур для бригадного банкета.

145.jpg

Бригада Е509, перевыполнив дневную норму, отправляется к месту азартного поглощения пищи.
Верхний ряд, слева направо: В позе роденовского мыслителя сконцентрировался на проблеме предстоящего пережёвывания Бураков, вспоминает манную кашу (наполовину с малиновым вареньем) Слава Самохин, нейтрализует махоркой фонтанирующий желудочный сок Мироненко, на кабине распростёрся в голодном обмороке Боря Новосёлов, на капоте в скудной тени анчара притих Ваня Коптев.
На подножке – медперсонал, тщетно пытающийся нежными улыбками соблазнить нас мыть руки перед едой. За ними, опершись на хрупкие девичьи плечи, Ваня Киселёв и бригадный начальник (спец по свежеванию барашков) Коля Фирсов.
Завершают картину геноцидно-анацидного голодомора Журко, Столяров и Бывших.

Сейчас Вы здесь: .:главная:. - .:статьи:. - .:записки мультиматерного студента:.

Глава 1
Живут студенты весело

(Геннадий Столяров)

Друзей моих прекрасные черты…

Студенческие годы в Военмехе (1951-1957) были переполнены весёлыми событиями.  Забот тоже хватало. С появлением телевидения обнаружили мы  некоторые эпизоды нашего бытия в сюжетах советской эстрады.

1.1   Наш экипаж

Сентябрь 1951. Начало учёбы в Военмехе.

В 271-ой комнате общежития на Обводном канале собрались: худющий и длиннущий Евгений Шепельский, ОбстОятельный вОлОгОдский мужик Анатолий Сорокин, и два минчанина – фехтовальщик Владлен Саврей и легкоатлет Геннадий Столяров. Все из группы Е509. Старостой единогласно избрали Шепельского, как обладателя наибольшего жизненного опыта. И не промахнулись. Он сразу учредил внутренний распорядок, да такой, что санитарная комиссия в первом семестре наградила нас за первое место радиолой «Нева». Затем Женька расписал нас по боевым частям и постам на разгрузку фруктов и овощей на трёх окрестных вокзалах. И на заработанные деньги обмундировал экипаж в морскую униформу – мичманки, клёши и ремни с якорями. Один я выпендрился из кильватерной струи и остался в батиной шинели и ушанке.

Однако, по мере роста учебной нагрузки, санитарная прыть в нас поутихла. Силён и завлекателен демон энтропии! Во втором семестре мы сыграли с санкомиссией по нулям. А, начиная со второго курса, наши пути уже не пересекались. С радиолой пришлось расстаться. Хорошо, что успели сфотографироваться на её фоне. Вскоре и староста нас покинул. Сначала перевёлся на вечернее, а потом и вовсе исчез из поля зрения.

Прошло сорок лет. В Минск приехала девица из ЦУПа, привезла на подпись договор по совместным работам. Со стороны заказчика список подписантов возглавлял Е.?. Шепельский, зам. гендиректора ЦНИИМАШа по хозяйству. Инициал отчества пропечатан нечётко. Спрашиваю: - «Вашего замгенерального не Евгений Николаевич зовут?» Не знает.

При следующем заезде в ЦУП выясняю – Николаевич! Вложил в бумаги студенческие фото. Захожу в кабинет. У меня преимущество – я-то знаю что меня, может быть, ожидает. Человек за столом ростом на нашего Шепельского похож, но от худобы не осталось даже тонкого намёка. Но, ежели знать заранее и присмотреться внимательней, с трудом опознать можно. Со мной сложнее – отпустил на рыбалке бороду, обленился и вообще перестал бриться...

Ступая в жизнь, мы быстро разошлись.
Но невзначай просёлочной дорогой
Мы в ЦУПе встретились и братски обнялись.

(А.С. Пушкин - 95,4%  , Г.К. Столяров - 4,5±0.1%.
В итоге - классный стих получился,
а не «паштет из рябчиков 50% на 50%:
адин рябчик, адин лошадь».)

На место Шепельского к нам подселился Анатолий Соловьёв из параллельной Е510-ой группы, с которым я подружился по работе в СНО. Новым старостой, также единогласно, был избран Анатолий Сорокин. А я пригрелся при нём на должности флагманского летописца. В круг моих обязанностей входило и составление «Сорокинско-русского словаря». Толяй восхищал нас не только вОлОгОдским гОвОрОм, но и краткоёмкими, порой сбивающими с копыт, народными дефинициями:

«Налей чайку нехлибкО!»; «Люблю пОсле дОбавлять»; «ПОспим плОдОтвОрнО!»;
утром, потягиваясь, - «Эх, сделать бы сейчас гимнастОчку!»;
в Эрмитаже у восковой персоны – «ОднакО, кОренастый Пётр I»;
в Мариинке про либретто – «О, Геннадий! Дай инструкцию пОсмОтреть»;
«Взял взаимОвОзмезднО две Облигации денег и пОбёг в гастрОнОм»;
«ОднО задание пО электрОмашинам бОлее труднОе, затО втОрОе – менее лёгкОе!»
«Сами научимся пОрОх изОбретать!»;
«Опять с ОбнОвА начинать! Не мОгу же я, ёшь-маклёжь, каждый раз шею мыть!»

Далее судьба вырвала из наших рядов Вовку Саврея и поселила в тесной квартирке у тёщи на Кондратьевском проспекте. И случилось это всё из-за пушистых ресниц студентки Гали с факультета боеприпасов. Едва успели мы отработать сроки молодых специалистов, а эта парочка уже обзавелась полудюжиной детишек! А чтобы перечислить их внуков и правнуков – и амбарной книги нехватит.

На Вовкино место Толя Соловьев пригласил своего товарища по вольной борьбе, тоже Вовку, Соколова. Вскоре эти гаврики затянули в свои борцовские сети Толяя Сорокина и я остался в подавляющем легкоатлетическом меньшинстве.
На этих четырех «С» экипаж нашей комнаты надолго устаканился. И если я допишу свои мемо до восьмой главы (что маловероятно), а вы дочитаете (ещё невероятнее), то обнаружите, что это - далеко не единственное мистическое совпадение на моём жизненном пути.   

1.2   Сон – это второй отдых

Наша 271-ая комната расположена в укромном закоулке левого крыла, над столовой. Окно смотрит на Варшавский вокзал. Чтобы попасть в нашу U-келью, надо сначала подняться на третий этаж, пройти с несколькими поворотами в конец длинного коридора, а потом погрузиться в аппендикс на втором этаже, где размещалась бельевая. Что-то вроде минотаврова лабиринта. Эта замысловатая топография существенно помогла нам пробиться в номинанты государственной награды.

Дело было в холодное время учебного года после узколокального широкоотмечаемого праздника, затянувшегося далеко заполночь. Часов в одиннадцать утра обстоятельства непреодолимой силы заставили меня слегка приоткрыть сомкнуты негой взоры, погрузить тяжеловатые конечности в тапки-шлёпки и начать неуверенное движение к ближайшей цели на третьем этаже.

Было пусто. Видать, народ на занятиях. По коридору проплывал едкий сиреневый туман, под ногами путались упитанные подколодные змеи. Они взбрыкивались, шипели и брызгали струйками холодного яда. Вероятно от недоперепойного раскаяния, слезились глаза и першило в горле. Вдруг из этой зыбкой мистической чертовщины прямо передо мной материализовался древнегреческий воин в сияющем медном шлеме с модным ирокезским гребнем. Наперевес он держал нацеленную в моё голое пузо железяку, с привязанным к ней хвостом тощей брезентовой змеи. «Реклама пирсинга на пупке» -  лениво шевельнулась в мозгу вобла воображения,  телепортированная туда из будущего XXI-го столетия завихрением торсионного поля пси-гравитации.

Грек с разбегу остановился и грозно вопросил по-русски и даже без заметного акцента:
- Ты откуда взялся?!
- А ты?- вполне миролюбиво поинтересовался я. Просто чтобы поддержать разговор.
- Мы же всех эвакуировали! Пожар в общежитии. Ты что, сирену пожарной тревоги не слышал?!
- Как же я мог её услышать? Я спал. А  ребята до сих пор спят. Отдыхают.
- И сколько вас там всех отдыхает?
- Со мной – четверо.
- Все живы?
- Не знаю. Но храпят все…

Пожар уже шёл на убыль. Поэтому, исполнив задуманное, тем же путём, но уже с попутным сиреневым туманом, я вернулся в комнату и присоединился к товарищам. Отдыхать.

Пожар-то потушили быстро. А, несомненно заслуженные нами, медали «За отвагу на пожаре» мы так до сих пор и не получили. Остаёмся номинантами. Ждём-с!

Насколько помню, тем утром спасением утопающих мы не занимались. И, разумеется, ни на какие «За спасение утопающих» не претендовали. Чужого нам не надо. Но заслуженное – отдай!

P.S. А пока ждём-с, не заменить ли нам голливудское куце-ковбойское «номинант» на  гламурно-ксюшное  «номинациант» – по аналогии с элитными «негоциант», «официант»? Гораздо шоколадней и респектабельней!

1.3   Оральный с. Толяя Сорокина
(XXX, только для старшекурсников!)

Списочный состав нашей комнаты весьма неполно отражал её реальное народонаполнение. В первые студенческие годы школьные привязанности ещё не заместились вузовскими. И 271-ая была переполнена нашими школьными приятелями и приятелями наших приятелей из других питерских вузов. Зачастую они и ночевать оставались у нас.

Оргии эти проходили при бесстыдно включённом полном освещении часов до трёх-четырёх ночи. Публика разбивалась по парам лиц противоположной ориентации. Один на подушку ориентирован головой, второй – ногами. Второй – на скатанный бушлат, либо пальто головой. Первый – ногами. Короче говоря, валетом.

Блюдя профессиональный долг флагманского летописца 271-ой, вынужден приподнять завесу романтического флёра над примитивно-меркантильной основой этих разнузданных оргий. Увы и нах! Это была пошлая страсть к деньгам. А деньги, перед тем как превратиться по Марксу в съедобный товар, настырными деканатами упаковывались в форму стипендии успевающим студентам. В числе предметов, по которым нужно было успевать, значилась и «горячо любимая» многими начертательная геометрия. В отличие от них, военмехи без перенапряжения ходили в корифеях начерталки. Все тужились развить в себе «пространственное воображение». А нам преподавательница говаривала: - Воображайте из себя что угодно, я буду требовать пространственное соображение! Кроме соображения, мы были неплохо вооружены и инструментально. В комнате был кульман и настольная чертёжная доска. Всё это и притягивало наших пылких поклонников. Понятное дело, что приспичивало всем одновременно. Возникал траффик-джэм. Поэтому 271-ой приходилось одновременно быть и чертёжной и кубриком отдыха. Смена-обмена вахтенных у койки и кульмана проводилась по команде «Спи скорей, подушка нужна!»

Не могу утаить от читателя, что среди участников наших оргий традиционной ориентации водились и извращенцы, склонные к оральному с…у. Выявился и в нашем собственном экипаже любитель орального с…а – Анатолий Сорокин.
Однажды, в середине такой оргии (часика эдак в два пополуночи) Толяй, «начертавшись» за себя и приятеля, завалился  с ним в койку. Посопев с часок, вдруг вскакивает в кровати, уронив приятеля на пол. Глаза открыты, но мутные. И, выкинув вперёд по-чапаевски руку со сжатым кулаком, орёт во весь голос:
- РОбяты, кО мне! КОнница-а-а, вперёд!!!
И, как скошенный белогвардейской пулей, падает в кровать и спит дальше.

Такой вот ОРАЛЬНЫЙ СОН Толяя Сорокина.

Извращенцы из числа наших гостей были тоже не промах. Однажды, в сходных обстоятельствах, проснулся я часика в два. Инстинктивно потянул одеяло на себя и слегка приоткрыл глаза. Наблюдаю, на первый взгляд, ничем не примечательную картину: из-под противоположного края одеяла выглядывают две моих ноги и Бобова голова. Ноги, как ноги. Бледные, слегка серого цвета. И голова, как голова. Но большой палец на левой ноге розовенький, как из бани. А голова во сне причмокивает и мой палец взасос сладострастно обсасывает.

Прошло пятьдесят лет. Пригласили меня в Штаты на вручение медали Международного компьютерного общества. Там-то и обнаружилось, что половина туземного населения уже ловко проинформирована Бобом о том, как я обсасывал ему ноги. Причём обе!... Свобода слова!

И с Бобом встреча состоялась. Был я тогда под впечатлением степаненковской истории о том, как сердобольные ивановские ткачихи приглашали в гости блин-Клина в нелёгкий момент его президентства. А надо сказать, что до выезда из Союза рот у Боба не закрывался – так и сыпались из него анекдоты и прибаутки. Рассказываю ему эту историю в надежде услышать и прихватить с собой забугорный юмор. А Боб молчит, как шпрот в танке.

- У вас что, нет анекдотов на эту модную тему!?
- Я дал клятву гражданина.

Ежели кто из потрясённых читателей в этом месте воскликнет: «Ни хренасеньки себе!», я полностью разделю его точку зрения

1.4   вЕртуальный сон на линии Маннергейма

Июльским утром 1952 года Северная Пальмира была разбужена струнно-ударной серенадой. Кавалькада трамваев от кольца Варшавского, мимо Альма-матер, пересекая Невский, по Литейному мосту двигалась к Финляндскому вокзалу. В открытых по правому борту трамвайных окнах на перекинутых матрасах, свесив наружу ноги, наяривали на гитарах, чайниках, кружках-ложках и патефонах одолевшие первый курс военмехи, отправлявшиеся на комсомольскую стройку. Свистки у милиционеров выпадали от изумления изо рта.

В Выборге нашу бригаду (11 парней из группы Е509) укрепили четырьмя девицами с шестого курса санитарно-гигиенического мединститута, одним патефоном с тремя пластинками и направили трелевать лес на линию Маннергейма в колхоз «Большевик». Добрались туда на грузовике к ночи под проливным дождём. Девиц разместили по сухим избам. Нам достался клубный сарай с дырявой крышей. Разложили матрасы на длинных нарах с интервалами для струек дождя. Как и в общаге, соседом слева от меня у стенки на первом матрасе разместился Толя Сорокин. Легли и мгновенно отрубились.

Но наслаждаться долго сном мне не пришлось. Разбудил крепко спавший, но уже на моём матрасе, Толяй, который настойчиво пытался ввинтиться мне в левый бок. Памятуя студенческую заповедь, что сон – это второй отдых, тревожить товарища я не стал. Перелез через него на его матрас и заснул…

Утром проснулся от душераздирающих судорожных всхлипов. Это, прощаясь с жизнью, на нарах корчилась бригада Е509... От смеха. А у правой стенки на голых мокрых досках сладко спал скатившийся с последнего, одиннадцатого матраса Толяй Сорокин...

Недостаток прозаического мастерства не позволяет достойно отобразить наши трудовые будни, ночные топ-энд-жоплесс купанья под луной, озёра с берегами из полированных гранитных «бараньих лбов».
Кстати, о бараньих лбах.

В связи с набежавшим коллективным днём рождения, получку за первую неделю мы мудро потратили на двух молоденьких барашков (в ассортименте!). Освежевали их. Куски сложили в два ведра. Обложили льдом с опилками. И уже на белую ночь глядя, отодрав доски сбоку крыльца, аккуратненько всунули туда вёдра, заколотили доски и для надёжности ещё закрепили рейками крест-накрест. На следующий день притащили дровишек для шашлычка. Извлекли вёдра, но ... баранины не увидели. Зато в лучах дневного светила отчётливо разглядели дыру с другой стороны крыльца…
А из-под кустов на нас благодарно смотрели все окрестные собаки.

По возвращении в Питер, шикарный стол объединённого банкета стройбригад Е509, Е510 и четырёх девиц ЛенСанГМИ украшали традиционные патефон с тремя пластинками и 2 ведра со льдом и без баранины, но на этот раз  серебряные (из ресторана «Европейской»  гостиницы). Одно – с шампанским, другое – с чёрной икрой.

А Толяя Сорокина, на всякий случай, усадили так, чтоб стенка была справа.

P.S. Банкет уложился в 48 часов, не считая дня подготовки-«разминки» и дня уборки и «полировки». Проходил банкет  в районе улицы Чайковского на квартире сына врагов народа Толи Лагуткина из Е510-ой. Родителей его загребли по «ленинградскому делу», и кадровики уже готовили досьё на отчисление Толи из института. Но делали это, к чести нашего вуза, без вдохновения и спешки. А тут наступила нежаркая весна 1953-го и „дело“ накрылось медным тазом.

1.5   … Иль чума меня подцепит, 

Иль мороз окостенит,
Иль  мне в лоб шлагбаум влепит
Непроворный инвалид.

Иль в лесу под нож злодею
Попадуся в стороне,
Иль со скуки околею
Где-нибудь в карантине.

Долго ль мне в тоске голодной
Пост невольный соблюдать…?
                                                    А.С.Пушкин (100% !)

Летом 1952 года вернулись мы с трелёвки леса на линии Маннергейма в родное общежитие на Обводном. Наши универсальные парадно-учебно-рабочие байковые тренировочные костюмы были настолько заляпаны смолой, что напоминали глубоководные скафандры. В них было удобно спать стоя. Только запрыгивание в носки и штаны представляло некоторую проблему. Рассовали мы эти штаны, куртки и носки по шкафам и напрочь о них забыли, пока зимой у Толи Соловьёва не поднялась температура до +38 по Цельсию.

Методы лечения общеизвестны. А у борцов есть ещё и специфические. Чтобы пропотеть, он напялил два свитера и пальто, посадил меня (единственного интеллигентного легкоатлета в комнате, перенаселённой грубыми борцами) на загривок и начал бегать как конь в пальто по лестнице родного шестиэтажного вверх-вниз. Потом попил «длинного чая» с заваркой «белая роза». Через два часа градусник зашкалило. Вызвали скорую. И загребли нашего друга-товарища в Боткинскую с подозрением на тиф.

А нам выдали пару мешков и велели собрать на дезинфекцию одежду из комнат, куда Толя заходил, и составить опись в двух экземплярах. Пораскинули мы оставшимися на свободе, но, возможно, уже инфицированными мозгами и решили единственные приличные брюки и другие полуприличные вещи припрятать и ароматами дезинфекции не пропитывать. Извлекли со дна шкафов трелёвочные доспехи. К этому времени они слежались и фрагментации поддавались плохо. С трудом отделив штаны и непарную пару носков из верхнего слоя, мы это занятие оставили. Загрузили мешки композитом. Хорошо завязали. На глазок составили опись и сдали прибывшим санитарам. Оставленный нам экземпляр описи и квитки на получение прожаренных штанов тут же сожгли. И в скорбном молчании раздавили пару чекушек за укреп пошатнувшегося здоровья товарища. Это-то его и спасло!

Через день температура у Толи упала до критического значения +36,6. Не дождавшись внятного медицинского диагноза, больной стал выбегать в одних трусах босиком на зарядку и растирался снегом на виду у всего инфекционного корпуса. Это известие застало нас, его сокамерников по общаге, врасплох и ненашутку опечалило. Ввиду предстоящего двухнедельного карантина (коль попал в инфекционное, будь ты хоть памятник, – сиди!), распространение правдивых сведений о состоянии его здоровья могло нанести непоправимый вред нашему.
Дело в том, что Толя  Сорокин, Вова Саврей и я были из Е509-ой группы, а мнимый больной - из Е510-ой. Улавливаете колоссальную разницу? Не врубились??!! Ладно, так и быть, снизойду.

Поясняю: Е509-ая была в основном укомплектована иногородними. И одна девушка – Нина Машинская - тоже иногородняя. А Е510-ая в основном из питерских. Девиц – аж три: Маша Павлова, Тамара Антонова и Таня Касаткина. И у них царил жуткий матриархат. Староста группы – Маша. Да что там группы! Машу сам Борис Николаевич Окунев «Старостой старост – Старостой потока» назначил!

У них – женская ласка, тепло домашнего уюта, пироги. Кудряшов и Ницберг на фортепьянах и гитарах хошь – дряхлую классику, хошь – мудерновый джаз.

А у нас - холодрыга Общаги (окна, из-за лени, никогда раньше 1-го января не заклеивали). Кефир-батон. Из всей музыки – полублатные песни* под старенькую гитару старшего матроса-фронтовика Юры Богданова. Взамен отца-матери суровый надсмотрщик от комитета комсомола над нами, малышами, Слава Веселов (он на курс старше). Слетишь со стёпы – бежишь ему плакаться в жилетку. А он своими боксёрскими рычагами дожимает деканат и возвращает тебя на социально защищённую орбиту. Вздумаешь вспомнить трудное военное детство и сопрёшь у однокашника  часики – Слава одной левой поднимет шутника  на метр от пола и тихо, но очень доходчиво, пообещает размазать по стенке, если повторишь свою шутку. Верилось охотно.

Так вот, в своей группе Толя Соловьёв был почти единственным иногородним, да ещё и детдомовцем.

Ну, теперь-то понятно? Это ж элементарно, Ватсон! Как только Толю загребла скорая, на него обрушилась Ниагара заботы. Почти ежедневно больному передавали баночки с вареньем и компотом, домашние булочки, блинчики и пирожки. И, хотя он и был гигантом насчёт поесть (им даже была разработана классификация еды на злаки, коренья и пряности Востока**), нехилая доля Ниагары отводилась через ограду клиники (карантин!) в сторону Обводного канала.

Поэтому, чтоб поток гуманитарной помощи не иссяк, мы и ввели жёсткую цензуру на бюллетени о состоянии его здоровья. И взяли подписку о неразглашении с лиц, располагавших информацией о том, что больной затребовал себе коньки. (Дабы успокоить слабонервных, особенно наводнивших Военмех девиц, уточняю: коньки не для отбрасывания, а для катания во дворе клиники по замерзшим лужам под восхищёнными взглядами младшего медперсонала).
___________
*   «…Болит мой осколок жалезный / и давит пузырь мочевой. /
 Полез под кровать за протезом, /а там – писаришка штабной!» 
** К примеру, коренья – коренная пища коренного населения: водка-огурец-селёдка.

1.6   Не ботаники, а мичуринцы!

«Ботаниками» нас назвать было нельзя. Скорее селекционерами-«мичуринцами». Так как селектировали мы «на какие лекции надо ходить, а на какие то-о-же на-а-а-до ходить». И нам нравилось учиться в Военмехе. В жизни пригодился даже «литник – красным, выпар – зелёным». Сами могли отлить себе гантели. Рассчитать, отфрезеровать кулачки и настроить токарный полуавтомат. Покопаться в книжках и самообразоваться.  «Нас воспитали инженерами, которые могут всё!» (Цитата из моей бостонской речи. Красиво сказано! У кого позаимствовал, не помню.)

С учёбой мне помог синергический эффект двух обстоятельств:  удачный выбор дамы сердца и дельфинья тактика гонок с кораблём.

Записывать успеваете?

Фильм «Весна» помните? Там ухажёр Плятт на трепетный вопрос Раневской, что ему в ней нравится, отвечал: - «Ваша жилплощадь». Так вот, для академической успеваемости студента чрезвычайно важно, чтобы жилплощадь его дамы сердца была расположена как можно дальше от его вуза. Моя дама проживала в Минске. Приходилось досрочно сдавать курсовые и экзамены. И следить за спортивной формой. А то порой прикатишь в Минск, а твоя дама со своим филфаком «на картошке». Гонишь к ней в колхоз. И договариваешься с сельхозначальством, что свои трудодни меняешь на её досрочно-безусловное освобождение. Польза двойная – известно, что физический труд развивает умственные способности. IQ заметно возрастает.

А, между прочим, у дельфинов IQ – дай Боже! Поэтому дельфины никогда не глотают пыль за кормой, а обгоняют корабль и ложатся на фронт форштевневой волны. И за счёт рассеиваемой кораблём энергии комфортно катят вперёд, слегка шевеля плавниками. Я эту тактику у живой природы позаимствовал. Стал подбирать книжки и просматривать лекционный материал вперёд. Эффективность присутствия на лекциях резко возросла.

1.7   Очевидно, невероятное

Конец последнего семестра общественных наук. Утро. По времени – скоро конец первой пары. Проснулся я, смотрю – и Вовка Соколов просыпается. Вовка Соколов - он из двухсотки, с другого факультета. Занимается хоть и автоматическим, но мелким (по нашим масштабам) стрелковым оружием.
- Что, Вовик, сачкуешь?
– Сачкую. Да и тётка скушно читает!
– И у меня скучная тётка по политэкономии.
– Так и у меня политэкономия!
– А ты в каком потоке?
– В 316-ой аудитории.
– И я в 316-ой!
– Так мы в одном потоке?! И за два года ни разу на лекциях не встретились??!!

1.8   С наилегчайшим паром!

Вовка Соколов - экс-чемпион Эстонии по вольной борьбе в легком весе. Когда Военмеху потребовалось выставить на соревнования борца в наилегчайшем, решено было делать его из Вовки. Скинуть с него надо было не то четыре, не то шесть с половиной килограммов (стар стал, запамятовал, кефир пить надо, девочки не любят…). Да как их с него скинешь? Он и так миниатюрный и ни грамма жира. Но неделя кормёжки одними лимонами – и четыре кило долой! Затем подхватили его под белы рученьки – и всей комнатой в баню на Красноармейской. Контрольное взвешивание – и в парилку. Ребята – по полкам. Они, видите ли, борцы. Им через день на ковре кувыркаться. А мне, интеллигентному легкоатлету, веник в руку и махай! Похлестал я Вовку и отнёс на весы: кило он сбросил. Второй заход. Результат скромнее и пациент уже обмяк, Язык и ножки заплетаются. Слёзно просит:

- «Ребята, поставьте мне тазик с холодной водой - голову макать, а то могу копыта отбросить».

Сам я тоже ухайдакался. Передал веник Толику... Вынесли Вовку на четвёртое взвешивание. Что за чёрт! Вес - выше первоначального! А пациент покаянным голосом:

- «Простите меня, ребята. Мне так муторно стало, что я маленько из тазика хлебнул».
Заглянули в парилку, а там воды-то в тазике - меньше четверти!

На соревнованиях победила наша команда! И Вовка добавил в общую копилку драгоценные очки. К тому же без боя! Противник не смог выставить борца в наилегчайшем весе. Видимо, тот не проявил силы воли и выпил весь тазик.

На следующий год мы слушали эту историю по радио в исполнении педеросъянов середины прошлого века.

1.9   Ноты для ангелов

А ещё отважный борец Вовка Соколов прославился своей панической фразой:
- «Кажись, я завалил сессию на стипендию!»

Дело в том, что Вове за погибшего на фронте отца-комбрига пенсия положена. И сдавать на стипендию ему ну никак нельзя: пенсию отымут! Пенсия-то побольше стипендии будет. И у пенсии ещё одно немаловажное свойство: её выплачивают за три дня до стипендии!

Приходишь, бывало, из института, а на столе Вовкина записка:

Ребята!
Деньги в тумбочке.

В жизни не приходилось читать более экспрессивного текста. Не слова, а ноты для ангелов и сирен! Листок с этими нотами до сих пор храню.

А ведь не так давно начинали мы жизнь в общаге вполне прилично, в гармоничном согласии с либерастными ценностями. Даже Толяй Сорокин, прибывший из вологодской глухомани, из семьи, возглавляемой слепым отцом-инвалидом, держал вначале своё движимое и съедобное имущество, хоть и в плебейском фанерном чемодане, но под вполне пристойным висячим амбарным замком. Однако совковый быт быстро разъел ржавчиной коллективизма наши нежноэгоистичные души. Как ностальгически заметил фотокорр Руст, «в закрытом советском обществе люди были открытыми».

И портмоне с чемоданами, добавим мы.

1.10   Обмерить и дОлОжить!

Проснулся я от позвякивания ложечки в стакане. Видимо, танки с Кировского идут по Обводному на погрузку. Но ни рёва моторов, ни лязга гусениц. В темноте присмотрелся - дверца тумбочки, в которой стоял стакан, приоткрыта. Быстро захлопнул и запер дверцу вертушкой. Попался, мышонок!

Надел тапочки, которые давно уже в шлёпанцы превратились, взял швабру и бужу Вовку Соколова. Вовку, потому как Толиков (Соловьёва и Сорокина) и  пушкой не разбудишь.

- Вова, вставай! Я мышонка в тумбочке запер. Вынесем в умывальник, там поймаем - пол бетонный и никаких помех.
Вовка быстро натягивает зелёные тренировочные штаны из плотной байки и кожаные борцовки с высокими голенищами. Тащим тумбочку и ставим в центре умывальника. Держа в правой руке швабру, левой приоткрываю тумбочку и, пригнувшись и постукивая пальцем по задней стенке, ласково говорю:
- Вылезай, мышонок!

А из тумбочки «пулей у виска» вылетает серое чудище размером с поросёнка и с длинным розовым лысым хвостом! Со страху я потерял контроль над обстановкой. Как Вовка оказался на тумбочке раньше меня, я не зафиксировал. Два круга я гнался за крысой. Шлёпки путались под ногами. Выпады, в попытках придавить зверя шваброй к стенке, запаздывали и успеха не имели. Крыса начинала сердиться. Пробегая мимо угла, она иногда бросалась на стенку и делала кульбит назад через голову на уровне моего лица. Показывая при этом свою акулью пасть и омерзительное пузо.

Вовка на тумбочке нагло отклонял мои рациональные предложения поменяться местами. Доводы, что он защищён до пояса борцовками и толстыми штанами, в то время как я - голенький, тонкокожий блондин, к тому же бесштанный, если не считать трусиков (шлёпки я уже растерял на трассе), на него не действовали. Он в своей Эстонии плотно насосался западных либерастных идей и верещал, что каждый умирает в одиночку и должен быть сам за себя.

Ситуация стремительно ухудшалась: уже не я гнался за крысой - она догоняла меня! Если бы на моём месте была Джулия Робертс, наверняка бы «уписалась в трусики». Да и я, честно говоря, вполне готов был стать её подражателем.

А ренегат на тумбе юродствовал:
- Генка! Или ты её сейчас придавишь, или она тя сожрёт!

(Это он, индивидуалист хренов, не обо мне, а о себе беспокоился, чтоб не попасть зверюге на второе!)

В отчаянии я остановился. Через пару миллисекунд крыса, догонявшая меня по внешней дорожке, будет пересекать мой радиус. Я послал швабру с упреждением – и они встретились!
Добычу уложили на фанерную крышку от посылки (по диагонали тело уместилось, хвост свесился). Крышку - на подушку старосте комнаты Толяю Сорокину. Нос к носу. Врубили полный свет. Растолкали с трудом:
- «Принимай новопреставленного жильца нашей комнаты!»

Толяй приоткрыл один глаз. Оглядел. Даже  бровью не повёл.
«Обмерить! ДОлОжить! И ОприхОдОвать!» – изрёк гигант севернославянской мысли с бесподобным вОлОгОдским ОкцентОм. И вновь погрузился в сладкий сон помогать беспробудному Толяю Соловьёву.

Взяли мы металлическую линейку. Обмерили корпус и хвост. Записали результат. И оприходовали новопреставленную в мусорный бак.

Наутро разбежались на лекции. По возвращении наблюдаем роскошную картину.

За столом сидит будущий лауреат Анатолий Фёдорович Соловьёв. Оне чай из трехлитровой банки кушают. Всыпали туда полпакета сахара. Металлической линейкой помешивают. От целого батона откусывают. И пот со лба тыльной стороной ладошки отирают.

Рассказали ему о ночном происшествии. В подробностях. И про линейку не забыли упомянуть. Анатолий Фёдорович нас внимательно выслушал, все наши действия и решение старосты единогласно одобрил.

И невозмутимо продолжил ритуал чаепития.

1.11   Непроходимец

Засекреченный псевдонимом «А.Ф. Грачёв» (в книге «Передвижная лаборатория на Луне ЛУНОХОД-1»,  «Наука» 1971 г.), Толя Соловьёв делал ходовую часть Лунохода, который везде проходил.

А на Земле с проходимостью у самого Толи дела обстояли не так гладко. Скорее, совсем наоборот. Ну не был он проходимцем! Судите сами.

Подзаработав деньжонок, прихватив девчонок (уже жён и только ещё кандидатш на эти должности), направились мы на экскурсию в Москву. Комитет комсомола организовал нам общежитие архитектурно-строительного института. Программа – Третьяковка, Пушкинский, Исторический, усадьба Толстого, ВДНХ. И тут как раз новое здание МГУ на Воробьёвых горах открылось! Открыться-то открылось, да у дверей сладко дремала неусыпная стража в виде любимой тёщи, но уже с кобурой взамен скалки.

Изучив подходы-отходы, решили косить под студентов-иностранцев, которых тёща, по причине низкопоклонства перед Западом, пропускала без студенческих. Вовка Саврей на книжной обёртке какие-то аглицкие словеса изобразил. Сорокину, на всякий случай, приказали рта не раскрывать. И загалдев, как нам казалось, по-английски, попёрли скопом на тёщу. Все прошли! Кроме борца-перворазрядника и детдомовца Толи Соловьёва. По правде говоря, западным гламуром от него и не пахло: шея накаченная, руки – лопаты. Такими только кистенём на большой дороге помахивать.
Сработало у тёщи классовое чутьё! Распознала она в нём чуждый тамбовский элемент, на который тухачевского газу не хватило! И перегородила она напрочь Соловьёву вход в храм науки своим мощным, экологически-чистым (ни грамма силикона!) торсом.

По мере того как жизнь развёртывала перед Толей свою пёструю ленту, плотность «непрохонже» нарастала. Расскажу  ещё об одном дне с моим участием. (Как записали в корабельном журнале первые русские мореходы к японским берегам: «Пишем, что наблюдаем, а чего не наблюдаем, того не пишем»).

Приехал я в Питер на  очередное вручение Военмеху ордена Ленина. Очередное потому, что дважды до этого приглашения отменяли – никак Дмитрий Фёдорович Устинов и питерский секретарь Романов совместное время не могли выкроить. Встретились с Толей в институте - поздравили Людмилу Владимировну Полонскую с её юбилеем. Потом поехали в Красное Село – Толе надо было приодеть костюм поприличней. Приехали к Октябрьскому залу минут за десять до начала. Я прошёл, а Толю, как водится, романовские стражники цап и не пустили -  оказалось, переодеваясь, он оставил в старом костюме пригласительный билет. И лауреатская медаль одного из виновников ликования на стражников никакого впечатления не произвела, и ни к каким опознавательным действиям не побудила. В теории бюрократии этот феномен именуется «заученным неумением». Да о чём речь: Сергея Павловича Королёва не пускали на трибуны Красной площади и в Президиум торжественного заседания по случаю годовщины космонавтики! А Никита отказал Нобелевскому комитету –«У нас нет такого конструктора «Королёв», спутник сделал советский народ» -- и ни разу не допустил его встречать космонавтов.  Правда, себе очередные звёздочки «за народ» навешивать не забывал.

А что же делать с нашим непроходимцем?

Когда прёт непруха, применяй старый проверенный рецепт – беги плакаться в жилетку Славе Веселову! Побежал. Разыскал. И Слава проблему решил.

Прорвались. Наградились. Выслушали коммент министра ВышОбраза Елютина, что по золоту (героев и лауреатов) на выпускную душу Военмех - первый в Союзе. Встретились с однокашниками  из пятисоток. Пошли гурьбой в буфет и увидели грустное подтверждение елютинского стейтмента, что лауреатов у нас много: всё из буфета подчистую вымели! Досадно. В кои-то веки встретились!

Толкнулись в окрестные рестораны. Так как время было позднее и Толя Соловьёв был с нами, о результате сами догадаетесь.

Говорю: - Ребята! Айда ко мне. Меня Степан Михалыч в интуристовской поселил. Номер одноместный, но на полу палас - разместимся. Судя по круглосуточно мертвецки пьяным трупам и труппам финнов в коридорах, ресторан там всегда открыт. Закажем в номер. И запомните номер номера! А сейчас ловим такси.

Я с первой машиной – делать заказ. Вторая машина пришла следом. Последняя – минут через двадцать. Вваливаются они в номер и говорят (вы опять угадали!):
- Там Толю Соловьёва швейцар застопорил!

1.12  И дохло, и тухло, и врут календари!

На сайте студентов Военмеха Alex, обсуждая идею организовать в ВУЗе FlashMob, обратился к посетителям: «если есть люди, принимавшие уже участие в акциях по городу, подключайтесь…  предлагайте свои идеи и пишите, что думаете по этому поводу».

«Участие в акциях по городу уже принимал», «подключаюсь» и «пишу, что думаю по этому поводу»:

ФляйшМоб? Этот вес я пропускаю. И дохло, и тухло, и старО!

Дохло
требует сбора и декорирования толпы бандерлогов-эксгибиционистов. КПД и сухой остаток действа стремятся к нулю. Жалко времени. Это у Ксюши и денег, и времени до/от хрена. А у меня, если есть свободное время, значит, нет денег. А если появились деньги, то совсем нет свободного времени.

Тухло
Идея флэшмоба - "вне религии, вне политики, вне экономики" -  предана. Движение скуплено на корню дерьмократами-либерастами. Кто хочет нырять в эту выгребную яму – флаги в руки.

И старО 
Казенная история - "Первый флешмоб прошёл 17 июня 2003 года в Нью-Йорке" (Википедия)  – ВРАКИ!

На полвека раньше – в 1952 году – довелось участвовать в более развитом действе ("цепная реакция" с минимальным по времени и трудозатратам "триггерным" запалом):
Иногда вечерком на углу Невского и Литейного три-четыре военмеха вбрасывали в круг небольшой предметик (пятак, камушек, …) и начинали возбужденное обсуждение:
-"Смотри-ка, приподымается! На ребро встает!!!" Или: -  "Не трогай! Он раскаленный!!! Может, метеорит?! Да нет, метеорит асфальт бы пробил!"…

Через полминуты заводилы задним ходом выбирались из набежавшей толпы и спокойненько направлялись в кафе-автомат. Действо же продолжалось своим ходом, иногда долго и с забавными вариациями.

  1.13   Вечная проблема

Диалог на  сайте студентов Военмеха:
- А наши туалеты пора ставить под видеонаблюдение! Чище будут. 
- Насчёт туалетов я с тобой согласен! страшно ходить туда пописать, не говоря уже про более важные дела.

Годков тридцать тому назад довелось мне принимать прибывшего с ответным визитом видного английского ученого. Руководство учреждения, в коем предстояло ему прочесть лекцию, запросило совета по организации приема. Один из пунктов моего ответа гласил: «Приберитесь в сортирах и повесьте чистые полотенца».

Лекция и обоюдополезное обсуждение прошли превосходно. А в туалете действительно обнаружилось выстиранное в n+1 раз и выутюженное полотенце и даже не разбитое зеркало! Свой отказ вымыть руки закапризничавший профессор мотивировал тем, что его прибор чище этого полотенца! Мое смущение достигло экстремума, когда мы застряли в спускавшемся лифте. «Доунт ворри, - сказал профессор. – Когда я принимал у нас в Центре королеву, лифт тоже застрял и эта  пауза завершилась дополнительным финансированием!»

Я это к тому, что, при наличии отсутствия пассажирских лифтов в главном корпусе Военмеха, вечная гальюнная проблема  упрощается, допуская удвоенную концентрацию усилий на этом направлении.

«Театр начинается с вешалки». Начните (точнее – продолжите) ренессанс Военмеха с  гальюнов! Главное – не допустить зас@@@цев, жульё и трепачей на руководящие хоздолжности, в студсамоуправление и в массмедийные форумы.

Мне понравилось на неофициальном сайте конструктивное взаимодействие студенческой и постстудбратии с дирекцией военмеховской столовки (некогда знаменитой!).

Кста, а не забывают ли  военмеховские руководители и админы сайтов приглашать друг друга на заседания, редсоветы и пивные сборы? Или между вами бегает кошка и высится табель о рангах? Это зря! Силы надо объединять. Заодно, глядишь, удастся наладить посиделки в родной столовке, а не рыскать по окрестным пивным… Или организовать «Юниор коммон рум» в Общаге на Обводном с посиделками по общим делам, иногда и с толковыми преподами, а то и с дирекцией… Доводилось такое с завистью наблюдать за бугром.

Да и дирекция универа сама призывает активнее участвовать в студсамоуправлении. При правильной организации оно может стать могучей силой…

Конечно, со стороны легко стучать по клавишам. Однако, именно вы сейчас на беговой дорожке. Вам и ленточки рвать!


© Геннадий Столяров

2008-2016


Ваши отзывы, вопросы, отклики и замечания о заметках Геннадия и однокашников мы с нетерпением ждем в .:специально созданном разделе:. нашего форума!

Копирование частей материалов, размещенных на сайте, разрешено только при условии указания ссылок на оригинал и извещения администрации сайта voenmeh.com. Копирование значительных фрагментов материалов ЗАПРЕЩЕНО без согласования с авторами разделов.

   
 
СОДЕРЖАНИЕ
Об авторе
Предисловие с послесловием
(Г.Столяров)
0. Начала
(Г.Столяров)
1. Живут студенты весело
(Г.Столяров)
2. Военно-Морская Подготовка
(Г.Столяров, Ю.Мироненко, В.Саврей)
3. Наши преподы
(Г.Столяров, Ю.Мироненко, В.Саврей)
4. Скобяной завод противоракетных изделий
(Г. Столяров)
5. Завод швейных компьютеров
(Г. Столяров)
6. Мой старший морской начальникNEW!
(Г. Столяров)
7. Про штаны и подштанники
(Г. Столяров)
8. Наука о непознаваемом - ИНФОРМИСТИКА и ее окрестности
(Г. Столяров)
9. Инженерно-бронетанковые приключения, или комические моменты драматических ситуаций
(Ю. Мироненко)
10. Владлен Саврей
(В. Саврей)
 
ПОДСЧЕТЧИК
 
Эту страницу посетило
364391 человек.
 

 

 



Powered by I301 group during 2000-2005.
© 2004-2021